А Чайный плес начинался с Соколенка

(Тетюши, 11 февраля, "Тетюшские зори"). 

Цикл публикаций тетюшанин Юрий Романчев, в прошлом – капитан катера «Горизонт», прочел от начала до конца. В редакцию нашей газеты он пришел с черно-­белыми фотографиями пристани и атласом 1976 года. По Волге на судах он ходил без малого 48 лет. ­Поэтому и ­багаж воспоминаний имеет ­солидный. 

Развернув том Атласа единой глубоководной системы европейской части РСФСР, он начал ­рассказ:
– На карте, которую вы опуб­ликовали в первой части воспоминаний Макарова, есть остров Мельница. При высоком уровне воды он затапливается, а при низком обнажается. В советское время на нем много собирали железа, и из Болгара люди, и из Тетюш. Называется остров так, потому что мельница была там еще при старой Волге. Баржи туда заходили. Думаю, раз Мельница, значит, муку делали. Есть у меня и замечание: Чайный плес, о котором написано в статье, начинался не от Лобача, а от мыса Соколенок. Ветра раньше дули западные, а за горами была тишина. Капитаны как заходили на этот плес, шли пить чай. Оставляли рулевого.  

Много маленьких ост­ровов на карте, многие без названия. А вот и Балымерский, Вертолетный, Шишка, Лосиные острова, Комаровка, на месте которой когда-то была деревня, еще при старой Волге. В Балымерах добывали гравий, в мелких местах прямо лопатами, во­зили на тачках и грузили на баржи. Но это еще в начале прошлого века было. Знает Юрий Александрович об этом из ­рассказов отца. 
Есть еще цифры на карте, которые обозначают глубину. Самое глубокое место, 37 мет­ров, повыше «хлебного» причала. На пристани, там, где ­проходит судовой ход, глубина поменьше, 20 – 25 мет­ров. Эти места и ­замерзают позже. 

Работники Тетюшской озерной станции и гости на борту экспедиционного судна «Горизонт». 1993 год./ФОТО ИЗ АРХИВА ЮРИЯ РОМАНЧЕВА

– Без карты в рейс не пускали. Изменения присылала судовая инспекция. Отмечал все изменения, – объясняет наличие пометок на карте Юрий Александрович. – Белым  и синим обозначены мелкие и глубокие места. Мать рассказывала, во время вой­ны буксир тащил баржу с солью из Астрахани. Не успели до места назначения, стала замерзать Волга. Буксир поставил ее  в протоке Чертык, за Кабаньим островом. Со всех окружных деревень ходили, меняли яйца, мясо на спичечный коробок соли. Мама ходила из Зеленовки, были люди и из Красной Поляны. Жил шкипер с женой и ребятишками всю зиму на барже. 

Вот пометка на карте: «Якорей не бросать». 
– Военные прокладывали кабель в начале 80-х. 
Шел он через Балымеры, по дну Волги на тетюшский берег. Потом забросили это дело. Можно было повредить кабель, поэтому отметил: «Якорей не бросать», – поясняет Юрий Александрович. 

По берегам Волги и на островах были рыбацкие станы. В Пролей-Каше, Урюме, Кашке. Принадлежали они рыбозаводу. Вспоминает Юрий Александрович смотрителя Данилу, который жил в Долиновке, в своем доме на берегу Волги. Во время шторма суда вставали рядом с этой исчезнувшей деревней. 

– Есть место на Волге ниже Тетюш под названием 41 (где стоял ходовой знак под № 41), что означает порядковый номер от Куйбышевской ГЭС. В народе все рыбаки его знают, – делится Юрий Александрович.

С интересом рассмат­риваем фотографии старой пристани, коллектива Озерной станции, где когда-то работал Юрий Александрович. Много у него воспоминаний о времени, которое кануло в лету. Может, и вам есть чем поделиться с нашими ­читателями?