Дарья Полковникова: «Если б света не повидала…»

(Тетюши, 30 октября, "Тетюшские зори"). 

Трагедия первой половины 20 века коснулась миллионов людей, которые были необоснованно подвергнуты репрессиям. 

В эти жернова истории попала и жительница Кошки-Новотимбаева Дарья Полковникова. Родилась она в 1914 году в многодетной семье, которая считалась зажиточной. В хозяйстве держали двух коров, двух лошадей, имелась жнейка, да и дом был с железной кровлей. Рабочих рук хватало: семья была большая. Когда стали уговаривать вступить в колхоз, ее отец, Степан, наотрез отказался. Тогда стали угрожать, что это позор: «Не вступишь в колхоз – собирайся в дальний путь». Но отец не считал себя кулаком, батраков не держал, потому не верил, что все имущество, нажитое непосильным трудом, могут отобрать, а самих сослать в ссылку.

В августе 1931 года семье вынесли приговор: выслать в Свердловскую область. В дальний путь отправили и старшего брата Дарьи – Маркела, хотя он и состоял в колхозе, и жил отдельно, и вел свое хозяйство. На две семьи собрали всего два сундука вещей. Неделю пробыли в Тетюшах, затем отправились в неведомый край – Пермскую область. Спецпереселенцы – раскулаченные крестьяне из Татарской АССР, строили там целлюлозно-бумажный комбинат, а после его открытия работали на нем.  Поселок первоначально так и назывался – Бумстрой, а в 1933 году его переименовали в Краснокамск. Уже в 1938 году он получил статус города. По масштабам производства Камский ЦБК, давший первую продукцию в 1936 году, был самым крупным в Европе. 

На строительстве Дарья работала подносчицей у штукатуров. Через год умер отец, а вскоре и жена старшего брата. Девушке, которой было чуть более 20 лет, приходилось ­работать на две семьи. 

– Намыкалась я за эти годы настолько, что не на одну, а на две-три жизни хватит с лихвой, – вспоминала Дарья Степановна. – Работала не за двоих, а за троих-четверых.

В 1938 году ее вместе с другими ссыльными отправили в Свердловскую область на валку леса. Эта работа даже нравилась девушке. Вместе с ­подругами она выдавала по 2 – 3 нормы, подрабатывала на ­лесосплаве. 

Накупалась тогда Дарья в ледяной воде. Соскользнет с бревна – и с головой в воду. Сушиться было некогда, норму нужно выполнять. 
В 1943 году получили сообщение о том, что без вести пропал на фронте брат Кирилл, в 1945-м в возрасте 40 лет умер брат ­Маркел. 

Осенью 1947 года Полковниковы вернулись на родину. Семеро человек так и остались похороненными на чужбине. Помыкавшись несколько лет по квартирам, купили маленький дом. 

– День, когда высылали, Дарья Степановна помнила до мельчайших подробностей до конца своих дней. Около их дома собрались люди, кто посочувствовать, понимая, что ничем уже помочь не могут, кто просто поглазеть, были и те, кто пришел позлорадствовать. Нашлась и такая, которая, подбежав к Насте, жене Маркела, перед самым отъездом, сорвала с ее головы красивый по тем временам платок и завязала себе на голову. А Настя, еле сдерживая от обиды слезы, сказала, что у нее еще есть, – рассказывает директор Мемориального музея И. Я. Яковлева Алексей ­Пыркин. – ­Дарья Полковникова замуж так и не вышла, воспитывала племянника Геннадия, сына Маркела (Настя умерла вскоре после рождения сына). Племяннику была вместо матери. Он отслужил в армии, женился. Умелая была, все мужские работы сама могла делать: печь выложить, плотничать, валенки подшить. Говорила: «Не научилась бы всему, если б света не повидала…» Долгое время Дарья Степановна работала почтальонкой, сборщиком молока, масла, охранником в пожарной части. Прожила до 90 лет, в старости ослепла, и за ней ухаживала семья Геннадия Маркеловича.

Семья Полковниковых была реабилитирована 28 июля 1994 года.