О подвиге большетарханца Шакира Тукмеева было напечатано во фронтовой газете

(Тетюши, 26 мая, "Тетюшские зори", Дина Мансурова). 

Еще большую ценность представляют воспоминания фронтовиков, которых не найти на просторах Интернета. Одну из таких публикаций – с заголовком «Сутки в воронке» – мы нашли в номере от 21 июня 1983 года: 

«Из граждан села Большие Тарханы редким не пришлось воевать на фронтах Великой Отечественной войны. Есть такие дома, из которых ушли защищать Родину по 2 – 3 и даже 4 человека. Сотни участников были награждены орденами и медалями СССР. Один из них – Шакир Тукмеев. Ушел он на фронт в первый же день войны, показывал пример храбрости и мужества. Об этом свидетельствуют несколько орденов и медалей, знак «Отличный разведчик», – пишет ветеран Великой Отечественной войны и труда Акрам Камбеев о своем земляке. –  Имел несколько ранений. Вернувшись в родные места, трудился на колхозном производстве: работал на пилораме, был бригадиром, выполнял другие работы». 

Далее Акрам Киямович приводит статью из фронтовой газеты «Знамя Победы» от 24 мая 1944 года о героическом подвиге Шакира Тукмеева: 

«Эту воронку сержант Тукмеев приметил еще на бегу в ту сторону – к траншеям врага. Корявый пень вскинул над ней обрубленные корни. В ночи ему показалось, что это финн высунул автомат из ­своей траншеи.

Но траншея оказалась дальше – шагах в двадцати. Разведчик прыгнул в нее. На обратном пути сквозь грохот разрывов чуткое ухо разведчика уловило человеческий стон: близ воронки, опираясь на пень, силился подняться на ноги раненый офицер.

Финны яростным огнем преследовали разведчиков. Снаряды вздымали в небо торфяную землю. Тукмеев кинулся на помощь офицеру, но взрыв снаряда отшвырнул его, ударил в бок, в ногу. Тукмеев скорее догадался, чем почувствовал, что ранен. 

– Сгоряча боль не возьмет, – сообразил сержант. – Только хватит ли сил на двоих? Не унести мне его…

 И все же отважный разведчик пополз к воронке. Она наполовину была заполнена болотной водой, темной, как нефть. Офицер умирал.

Осколок снаряда ударил в живот. Вдруг за ­кочкой щелкнул замок автомата.

– Стой! – окликнул Тукмеева приглушенный, но властный голос. Это был русский!

– Николаев! Миша…

– Ты! Шакир?!

Шакир Тукмеев подполз к комсоргу взвода разведки М. Николаеву, который тоже был ранен. Вражеские пули трижды прошили ногу выше ­колена, повредили кость. 

– Я думал, финны лезут за Труновым, – прошептал Николаев. – Хотел было очередь дать…

Теперь их было трое в воронке. Тукмеев, Николаев и офицер Трунов. 

– Придется ждать следующей ночи, сутки здесь просидим, – сказал Николаев. ­Тукмеев молча ­кивнул головой.

Огонь не утихал. Осторожно, чтобы не выдать свое присутствие врагу, разведчики перевязали друг друга. Офицеру помощь была уже не ­нужна, он умер…

Николаев впал в забытье. Раны Тукмеева горели, а ноги в холодной болотистой воде стали коченеть.

Из траншей противника ясно доносилась финская речь. Немного в стороне от него упали одна за другой несколько дымовых шашек. «На поле вылезут, трупы искать будут»,  – сообразил Шакир. Он толкнул Николаева, молча передал ему автомат. В автомате – пятнадцать патронов. У него, у Шакира, три гранаты. Боезапас ­невелик, но держаться можно.

Врагу не удалось вылезти на поиски, должно быть, наши заметили его приготовления и огнем не дали ему высунуться. В этой воронке, в болотной воде, в 20 шагах от финнов, под перекрестным огнем разведчики просидели день – долгий, томительный. Медленно, неторопливо спускались сумерки. Николаев стал бредить, ­торопить кого-то. 

– Пошли, – решил, наконец, ­Тукмеев.

Бесшумно они вылезли из воронки и поползли к своим траншеям, стиснув зубы, чтобы удержать стон боли. Временами Николаев останавливался, и Тукмеев, хотя и слабо, но помогал ему. Вот, наконец, наша проволока, проход – его проделали вчера саперы. Отсюда до траншеи недалеко.

Разведчики не сговаривались между собой, но каждый поступил так, как будто давно было решено, что следует делать одному, что другому. Николаев пополз дальше, к себе, а Шакир Тукмеев – обратно, туда, где рвались еще снаряды, к знакомой воронке с пнем, где оставался офицер Трунов.

Ровно через сутки после начала операции нашли разведчики своего товарища – сержанта Шакира Тукмеева – у тела офицера Трунова. Сержант был там, где этого ­требовала его ­солдатская честь.

В госпиталь, где находились разведчики, приехал командир части. Тукмееву он вручил орден Отечественной войны II степени. Николаев был награжден орденом ­Красной Звезды».

Мы нашли родственника героя. ­Шамиль Тукмеев рассказал:
– Шакирзян-абый родился 24 марта 1912 года в селе Большие Тарханы. На фронт был призван Больше-Тарханским РВК 1 июля 1941 года, служил в составе 317-го стрелкового полка. Был женат, в семье воспитывали троих детей. Принимал участие в обороне Ленинграда. Как узнали из наградных документов, в более 20 разведывательных операциях был старшим группы, показал себя смелым и решительным, отважным и мужественным воином и 25 мая 1944 года был представлен к правительственной награде – ордену Красной Звезды, 28 мая 1944 года – к ордену ­Отечественной войны II степени. 

Прошел боевыми дорогами Польши, Словакии и Румынии, где и узнал об окончании войны.

Насколько мне известно, много раз был ранен. Вернулся с фронта в августе 1945 года в звании лейтенанта. В семье 9 мая 1947 года родилась дочь. Жена, ослабленная голодом и тяжелой работой, умерла в 1951 году, оставив мужа с четырьмя детьми на руках. Через десять лет, 1 апреля 1961 года, Шакирзян Галиевич скончался, на здоровье сказалось осколочное ­ранение в голову.