Она очень любила сирень

(Тетюши, 27 января, "Тетюшские зори"). Роано год назад остановилось сердце заслуженного работника печати и массовых коммуникаций РТ Людмилы Путятинской.

Родилась Людмила Путятинская 27 мая 1955 года ­в ­Тетюшах. Получив специальность учителя русского языка, трудовую деятельность начала пионервожатой в городской школе № 1, затем работала секретарем в районном комитете комсомола, в отделе идеологии райкома партии, на ответственных должностях в райсовете и администрации. Более 22 лет она посвятила журналистике, 11 из которых была редактором газеты «Авангард».

Последние четыре года жизни Людмила Михайловна работала корреспондентом в газете «Кайбицкие зори». Никто, кроме близких ей людей, не знал о ее болезни. Она продолжала писать материалы, но уже удаленно. Потому что не могла подвести коллег, да и не представляла своей жизни без ­любимого дела. 

Александр Путятинский:
– Мама была добрым, отзывчивым, светлым человеком, любила поэзию, природу, животных. Всегда старалась помочь людям, которые к ней обращались за советом или помощью. Никогда не жаловалась ни на что, всегда решала какие-то проблемы сама (как она говорила, «будем решать по мере поступления»), не унывала, не опускала руки, всегда старалась найти во всем что-то позитивное. Мама очень любила свою работу, то, чем она занималась. Ей нравилось писать о людях, о родном крае. Она говорила: «Вот это мое, вот это я люблю!»
Еще до работы в редакции и журналистике мамина дея­тельность была связана с людьми. Она посвятила ­этому всю свою жизнь. 

Галина Харитонова:
– Мне о ней и легко, и в то же время трудно говорить. Легко, потому что нас с ней связывали долгие годы дружеских и ­деловых отношений, сложно, ­потому что ее не стало.
Я знала Людмилу Михайловну как добросовестного, ответственного, порядочного человека. Она была мне другом: всегда находилась рядом и всегда находила нужные слова, поддерживала в минуты радости и горя. Трудно говорить: вот уже год, как ее нет рядом. Как и прежде, ее люблю, жду, боготворю! Память о ней навсегда в моем сердце. 

Лариса Дианова:
– С Людмилой Михайловной была знакома давно, еще с тех времен, когда я работала в сфере культуры. Она была бессменным ведущим, талантливым режиссером и сценаристом. ­Гораздо позже, когда я стала работать в ­ЗАГСе, объ­ехали вместе весь район – поздравляли юбиляров семейной жизни. Пока ехали, разговаривали на разные темы. Она была очень эрудированным и начитанным человеком. Я много от нее узнавала нового и делилась своим личным. Она никогда не перебивала, ­слушала внимательно, не стыдилась признавать, что чего-то не знала. Когда поздравляла супругов, говорила от души, никогда не повторялась в своей поздравительной речи. Она никогда не забывала поздравить с праздниками, днем рождения, делилась своим урожаем, сама радовалась, когда я угощала ее солеными груздями. В последний день ее жизни мы навестили ее в больнице. Несмотря на то, что была слаба, ее глаза засветились от радости от подаренного нами букета цветов. Немного смущенная от того, что мы ее видим такой беспомощной (она же по натуре была очень сильным человеком), сказала: «Вот меня здесь подлечат, и мы встретимся, как обычно, посидим, ­поговорим...» 
На утро ее не стало... Она очень любила сирень, а значит, май – месяц, в котором родилась, но не дожила до него... Ее свеча угасла...

Елена Калашникова:
– Именно Людмила Михайловна привела меня в профессию, без которой я сегодня не представляю своей жизни. Она верила в меня, искренне радовалась моим победам и переживала за неудачи. 
Мы продолжали общаться и после ее ухода из редакции. Неизменно на Новый год она готовила для меня подарок. Так было и 1 января 2022 года. Последнее ее сообщение на мой телефон пришло 19 января – она поздравила меня с Крещением, а 27 января ее не стало…
Нам удалось встретиться с Людмилой Михайловной за несколько дней до ее смерти, вместе с коллегами мы навестили ее в Кайбицкой районной больнице. Врач сообщил нам, что спасти Людмилу Михайловну не удастся. Но она боролась за жизнь до последней минуты. В день нашей последней встречи она лежала под системой, и обнять ее не было возможности. Я, стараясь сдерживать слезы, уверенно сказала на прощание: «Ну вот, Людмила Михайловна, даже обнять вас не получается! Но ничего, поправитесь, мы обязательно обнимемся!» На что она ответила со свойственным ей оптимизмом: «Обязательно!»