Воспоминания горькой судьбы

(Тетюши, 30 октября, «Тетюшские зори»). Судьба семьи Мансуровых из Кляшева, о которых рассказала библиотекарь села Гульчачак ­Галимова, – это судьба наших со­отечественников, которых ­коснулись репрессии. 

«В нашем селе есть 4 схо­жих старинных дома, первые этажи которых построены из кирпича, а вторые – из толстых бревен. Когда мы были маленькими, в этих домах располагались: в одном – школа, затем магазин, в другом – правление, детсад. Помню, мы ходили в детский сад, поднимались на второй этаж по широким ступенькам, и вопроса, откуда взялись такие необычные для деревни дома, не возникало. Слышали, конечно, что это бывшие дома богатых людей, но подробнос­тями не интересовались. Со временем по инициативе известного руководителя Ибрагима Валиевича ­Садыкова в селе были построены ­кирпичные двухэтажные здания, в которых разместились ­магазин, ­школа, Дом культуры. Старинные дома оказались ­заброшенными…

Дом бая Камалетдина сохранился в селе Кляшево

Однажды распространилась новость по селу: приехали на Сабантуй потомки бая Камалетдина. Среди них: заслуженный работник культуры России, врач, юрист, писатель. Так мы ­узнали, что дом, по ступенькам которого мы бегали в детстве, построен был Камалетдином.  Дома строили собственными силами, хозяева сами изготавливали кирпичи и обжигали. На первом этаже располагалась кухня, там же продавались чай, сахар и прочие продукты, а на верхнем были гос­тевые комнаты, спальни, комнаты отдыха. Три брата: Сабиржан-бай, Габсаттар-бай, Камалетдин-бай успели поставить дома, очередь дошла до Зиганша, но горькие ветры судьбы разметали их планы. В 1931 году семья была сослана в Челябинск.

 «До последнего своего вздоха не забыть мне день отъезда. Из деревни ушли 6 подвод: дядя Касим, дядя Хайрулла, а остальных и не помню. До сих пор перед глазами, как, ­прощаясь, обнимались и плакали мама и бабушка Бибихан. Больше им не суждено было ­встретиться,  – ­вспоминает Ханифа-эби.  Всю жизнь она тос­ковала по родному краю, искала ответ на вопрос: «За что?», ведь ей было всего 8 лет. – Нас сопровождал один мужчина с ружьем. ­Сестра всю дорогу проплакала, говорила, что хочет есть и пить. Привезли в село Монастырское, ночевали там 2  дня. На 3-й день под охраной доставили на ­пристань. На двух пароходах, битком набитых людьми, добрались до Симбирска. Там погрузили в товарный вагон и увезли на Урал. В вагоне теснота, духота, не было воды, еды не хватило на долгий путь, плакали голодные дети. Поезд остановился на одной станции. Жителей отвезли в поселок Ново-Туково и поселили в бараках: пол земляной, нары в ­четыре ряда. Нам дали 4 метра на 8 душ. Печи в начале и конце помещения. Если найдешь дрова и настанет очередь, то можно было заварить чай. Люди страдали от голода...» 
Воспоминания ­бабушки Ханифы потрясают, – ­продолжает Гульчачак ­Садертдиновна. – Люди страдали от тифа, дизентерии, лихорадки. Обессилевших, больных, голодных выгоняли на работу, 9 – 10 верст шли пешком. По 12 часов долбили киркой грунт, обрабатывали сов­хозное поле. Пока норму – по 200 квадратных метров – не выполнишь, в барак не вернешься. Многие умирали в пути, не выдержав ­тяжелого труда и голода.  
От голодной смерти их семью спас отец – Султангарай Мансуров. Он познакомился с казахами, которые дали ему отруби. ­Бабушка Газиза варила из нее ­похлебку и ­кормила детей. 

Со временем выкопав землянку, семья спаслась от барачной жизни. Но на этом испытания не закончились, оставив детей (3,5; 6,5 и 15 лет), умирает мама. Шли годы. Ханифа вышла замуж за такого же репрессированного Асхата Сафиуллина, ­родила детей.
«Вот такая я, Ханифа, старшая дочь сына бая Камалетдина из села ­Кляшево Тетюшского ­района Татарстана, – говорит землячка. – Корни у нас оказались глубокими и крепкими. Будучи трудолюбивыми, честными, добрыми, как и наш дед, благодаря Всевышнему, мы не потерялись в этой жизни, не забыли, что дала малая родина. Не только мы сами, но и наши дети не подвели. Как бы ни испытывала нас судьба и ни ломала, мы не сдались, выжили в условиях тяжелейших испытаний. В свое ­время нам ­говорили, что мы кулаки, а в Магнитогорске в народе ­Центральный ­спецпоселок называли «поселок куркулей». И все потому, что дома большие, прос­торные, хозяйства крепкие, полные скота, а хозяева старательные. Мы не чурались никакой работы, жили, как привычно нам было, ­по-деревенски».

…Не зачерствели люди душой, сохранили в памяти и передали потомкам истории своих жизней. 

На снимке: Супруги Сафиуллины из семей репрессированных сохранили в памяти и передали потомкам любовь к малой родине./ФОТО ИЗ АРХИВА САФИУЛЛИНЫХ