Мукатдисе Миннегазизовне из села Алабердино 91 год

(Тетюши, 12 августа, "Тетюшские зори"). Мукатдисе Миннегазизовне 91 год. Родилась она в семье колхозника. Когда началась Великая Отечественная война, ей было 11 лет. 

Отец ушел на фронт осенью 1941 года, через несколько месяцев пришла весть, что он пропал без вес­ти. Впоследствии выяснилось, что погиб он в Суслонгерском учебном лагере.
– Военные годы были очень трудными для всех: и для тех, кто воевал на вой­не, и для тех, кто работал в тылу. От мала до велика – все самоотверженно с утра до вечера трудились на колхозных полях, в животноводстве. Выращенный своими усилиями хлеб, связанные натруженными руками нос­ки и варежки отправляли на фронт. Работать приходилось и днем, и ночью. Зимой заготавливали лес, летом работали на сенокосе, на свекольном поле – все это воспринималось как должное.  Всех объ­единяло одно желание: поскорее бы закончилась вой­на, чтобы жизнь наладилась. С 11 – 12 лет ­работали в ­колхозе. До обеда учились, затем шли в большой колхозный огород, что находился на окраине деревни. Мы работали там с ранней ­весны до поздней осени.
Весть об окончании ­войны мы услышали в колхозном огороде. Побросав лопаты, побежали к реке. Туда же прибежали мальчишки, наши ровесники, оставив на поле лошадей, на которых они пахали и сеяли. Смеялись от радости, плакали, обнимались, – со ­слезами на глазах говорит Мукатдиса-апа. – Народ праздновал долгожданную победу. Эта ­радость ­придала всем силы для мирного труда.

После войны нас, местных девчушек, которые ни разу до этого не выезжали за пределы родного села и не знали ни слова по-русски, отправили на торфодобывающие предприятия. Ехали мы в товарных вагонах. На торфоразработках 
2 года работала я в Кирове, 3 года – в Ярославле. Рабочий день длился по 12 часов. Лопатами убирали верхний метровый слой земли, только после этого вскрывался торф. Третий слой торфа был тяжелый, пропитанный водой. Мокрые кус­ки торфа ­просушивали, ­влажный торф, его называли «флезер», был очень ­тяжелый, аж живот болел от потуг. Этим торфом наполняли  корзины и грузили в вагоны. Нам давали норму, и ее мы должны были выполнять. Жили в длинных бараках, постель – из соломы. Топили торфом. За работу платили зарплату. Ели в столовой. Три раза в день. Очень часто подавали овсяную кашу. Раз в неделю ходили в баню. Проработав полгода, мы на 
6 месяцев приезжали в родную деревню.

Зимой женщин вы­вози­ли на лесопилку. Тяготы того времени ­неописуемы. Тем, кто шел на рубку леса, из колхоза выдавали по несколько килограммов муки. Из него пекли хлеб. Шли пешком за лошадью, народу много, холод до кос­тей пробирал. Поочередно садились на лошадь, отдыхали немного и опять шли пешком. Картофель, который брали с собой, замерзал сразу. Мы варили его и ели. 

Работала 4 года и на лесозаготовках. Вырубали высокие деревья, пилили их по метру. Некоторые даже невозможно было обхватить руками. Утром выпивали чаю, а днем промерзший кусочек хлеба съедали. Возвращались с работы затемно. На ужин была болтушка – мука, разведенная в воде… В те годы были очень суровые зимы. А варежки быстро изнашивались.

В 1953 году вышла замуж за Бикмуллина Хасипа Салаватовича. Родила трех детей, двое умерли в младенчестве. Вот уже почти 40 лет прошло с тех пор, как муж умер. 
Живу сейчас, окруженная заботой и любовью дочери Райсы, а сердце радуют 4 внука и 9 пра­внуков. Пожелание одно: только мирного неба!