И есть на необъятной русской земле места священные

(Тетюши, 11 марта, "Тетюшские зори", Мадина Ибатуллина ). Ветеран войны Иван Михайлович вспоминал: «В то июньское воскресенье у многих моих сверстников были назначены свидания, намечались увлекательные походы, спортивные состязания. Мирное воскресенье. Рано утром я выключил радио­приемник и хотел послушать музыку. И вдруг суровый голос диктора: «Война…»  Сколько светлых надежд оборвалось в один миг, сколько не сбылось мечтаний! Я работал механиком на МТС, помогал колхозам растить хлеб, мечтал учиться. Все сразу стало прошлым в один миг, а настоящим – война.

Молодыми, неопытными мы шли на передовые и линии, где горела земля, деревья, птицы, все живое. По книгам мы знали, что каким бы сильным ни был человек, существует предел выносливости. Но испытания на огненной земле заставили нас по-иному смот­реть на человеческие возможности. Сотни раз доходили мы до той грани, когда, казалось, по всем земным законам должно было остановиться сердце, а мы продолжали жить без отдыха, заряжать минометы, ­снова идти в атаки.

Ленинград… Его камни обаг­рены горячей кровью и моих друзей-однополчан. Мы достойно держали его оборону. По нескольку дней фашисты не прекращали огонь, пытаясь сбросить нас с занятых позиций, но в силах ли кто-нибудь убить святое чувство справедливой мести? Я часто думаю сейчас, что именно на этом чувстве мы держались. У нас прибывало сил и мужества с каждой атакой, с каждым шагом продвижения вперед.

Многие мои товарищи становились коммунистами после боевых сражений. Я же дал слово стать коммунистом только в покоренном Берлине. Однако не суждено мне было дойти до него: в 1943 году я был тяжело ранен. Но мое поколение достойно выполнило свой долг и защитило Родину от врагов. А коммунистом я стал позднее – в 1946 году.

Сколько страшных дней прожито в годы войны! Как вспомнишь, закипает в висках кровь, невольно подкатывает к горлу горечь за опаленную юность нашу.

Сегодняшние мальчишки не знают этих грустных событий, но в каждой семье, наверное, хранятся военные фотографии отца или старшего брата, простреленная бескозырка или выцветшая пилотка – они вещественные доказательства войны. Хранятся специально для сыновей и внуков. Им по святой традиции предстоит охранять рубежи нашей Родины, земля которой густо полита кровью наших отцов.

На снимке: Ветераны Великой Отечественной войны села Монастырского. Снимок 1980-х годов.

И есть на необъятной русской земле места, священные для сердца каждого. Полыхают они алым пламенем маков, трепещут лентами Вечного огня, пронзают небо клинками обелисков. Самое дорогое связывают люди с ними, ступая на печально-торжественные плиты».

Уроженец деревни Красная Поляна Иван Зайцев ушел на ­войну в 1942 году, в возрасте 29 лет. Был демобилизован в 1943-м. Долгие годы проработал преподавателем в СПТУ в ­Монастырском. 

Про ветерана войны нам рассказали и его односельчане.

– Общительный, отзывчивый, всегда на виду, никогда ни с кем не конфликтовал, – ­охарактеризовала Ивана  Зай­цева ­Ольга Михайлова. 
 – Про войну вспоминал. Тяжело его ранили, вернулся с фронта без ноги. Я приступил к работе в училище в 1962-м, а Иван Михайлович уже преподавал – предмет «комбайны». И после выхода на пенсию он продолжил трудиться, – поделился ветеран педагогического труда Николай Редькин. 

Его супруга Людмила Алексеевна ­дополнила:
– Жена, Анастасия, была продавцом, в буфете работала при училище и в магазине. Детей было двое: дочь ­Людмила и сын Алевтин.
– Жили они с супругой в служебной квартире. После с сыном дом построили около поч­ты, жена умерла, но сложилось так, что и сын ушел из жизни рано, а сноха Раиса живет сейчас в Казани, – продолжил Николай Иванович. – Коммунист, работящий был, убедительно мог говорить с трибуны, пользовался авторитетом, являлся председателем комитета проф­союза работников профессионального ­образования.
Иван Зайцев умер в 1994 году, похоронен в ­Монастырском.

фото предоставлено Юлией Тимариной